В комнате стояли арендованные Сомчаем парты, да была еще доска для записей. И вот при помощи всего одной доски, десятка чужих столов и энергичных поисков Сомчая мы с моим тайским братом ежевечерне зарабатывали на студентах около пяти тысяч бат на человека. Тогда это были очень, очень неплохие деньги.
Перед уроком студенты обычно просили меня научить их «правильному общению с туристами». Однако изюминка нашего курса заключалась в том, что мы обещали «лукситам» поделиться с ними потрясающими навыками продаж. Точнее говоря, мы с Сомчаем учили тайцев тому, как можно продавать обычные экскурсии очень дорого.
Основную часть занятий составляла практика: практика общения, практика продаж, практика заигрываний с Кхун Кру. Студентов было много, человек пятнадцать. Начинался каждый урок обязательным ритуалом знакомства.
«Меня зовут Дуангкамол, или просто Мона, как Мона Лиза, — стартовала, как правило, девушка с первой парты. — Мне двадцать восемь лет. Я ваш гид». После нее со мной знакомился остальной класс. Дальше шла практика.
На «практических занятиях» я изображал туриста, которому гиды продают экскурсию в Альказар за сто долларов США. Однако, следуя собственной методике преподавания, перед практикой я всегда объяснял студентам теоретическую часть. Происходило это так.
«Главное, что вы должны запомнить, это вот эти слова: транспортные расходы, дорогое топливо, стоимость входных билетов, зарплата гиду, аренда нашего офиса, — терпеливо объяснял я будущим акулам турбизнеса рекогносцировку при продаже экскурсий. — Это важно и это написано на доске». Акулы турбизнеса внимательно слушали, все записывали, а потом повторяли записанное вслух, сильно растягивая гласные и пытаясь уловить нужную тональность.
Незнакомые и смешные волшебные слова «транспортные расходы, бензин, дорого, недорого, дорогие входные билеты» производили на некоторых моих младших братьев и сестер однозначно терапевтическое действие. Многие верили, что подобные магические заклинания помогут им потом стать богатыми.
После теории шла практика. «Сейчас мы будем играть, как артисты в театре, — говорил я студентам. — Я буду ваш турист, а вы – мои гиды. Вы мне расскажете, почему экскурсии стоят так дорого». Ну а дальше все снова начиналось с Моны как Моны Лизы.
«Здравствуйте, — говорила она. — Меня зовут Мона. Я ваш гид. Я из Таиланда. Мне двадцать восемь лет». Потом наступала моя очередь говорить. «А скажи мне, Мона, — недобро спрашивал я, — почему экскурсии в твоей фирме так дорого стоят?» И каждый раз после моего вопроса в глазах Моны Лизы появлялся испуг. Можно было подумать, что это не она только что усердно повторяла «зар-пла-та ги-ду!», «не-до-ро-го». Все слова моментально исчезали из файлов ее памяти. Приняв на себя подвиг молчания, Мона нервно листала тетрадь, щурилась на буквы на доске и плаксиво произносила: «Папа-мама кусить хочи!» На этом месте я объявлял акулам турбизнеса перерыв и приглашал в коридор коллегу Сомчая для консультаций.
Мы с Сомчаем понимали, что для обеспечения непрерывности финансирования учебного процесса студенты должны оставаться довольными. Они должны вдохновляться собственными успехами. Радоваться достигнутому прогрессу. Но вечно голодные «папа-мама» девушки с именем Дуангкамол портили нам всю малину. Из-за их алчущих бездонных ртов получалось, что один наш студент никак не хотел овладевать потрясающими навыками продаж дорогих экскурсий. Поэтому, скрепя сердца и кошельки, мы решили пригласить в нашу школу третьего учителя — Пирапонга.
Пирапонг был матерым ачарном, его часто привлекали в качестве преподавателя или переводчика, и он быстро научил Дуангкамол мантрам про «транспортные расходы». Студенты были счастливы, я был счастлив, Сомчай был счастлив. Счастье звенело в каждой гласной произносимых тайцами слов «недооорого», «зарплааата гиииду». Мне уже стало казаться, что от этого всепроникающего счастья имя Пирапонга вот-вот растворится в молочном киселе моих будущих воспоминаний… Как вдруг — оба на! — наступила пятница 30 августа 2002 года.
В этот день все было не так. Даже развлекательный комплекс «Посейдон» выглядел немного мрачно. Утром сначала по радио, а потом и в телевизоре сказали, что неизвестные преступники ограбили банк в Паттайе. «Русские», — цинично цикнула больничная бухгалтерша, когда обсуждать происшествие собрался весь персонал госпиталя. «Почему русские?» — удивился я. «Только русские или полные идиоты станут грабить банк в пятницу утром, — ответствовала мне бухгалтерша. — У банков этой сети инкассация происходит в четверг вечером. В пятницу утром у них в сейфах денег почти нет». «Русские не идиоты! — гордо заявил я бухгалтерше. — И русские не стали бы грабить этот идиотский банк!» А через пару дней грабителей задержали. Их звали Феликс Черемных, Марат Мимиликеев и Ренат Удоров.
Но это было еще не end of story. После задержания выяснилось, что русские люди с именами Феликс, Марат и Ренат абсолютно ноу спик инглиш. Стали искать переводчика, и вышли на Пирапонга. Он уехал в Паттайю, ровно три дня не брал трубку, а вернулся совершенно подавленный. Когда мы встретились с ним в школе, я было подумал, что у него кто-то умер.
«Николай, — скорбным голосом молвил мне Пирапонг, прислонившись к белой стене класса. — Я же хорошо говорю по русски. Я знаю много слов. Я научил Дуангкамол произносить «транспортные расходы» почти без акцента. Я знаю слова «суд», «прокурор». Но то, что там говорили эти люди… Я ничего не понял».
Мне захотелось его утешить. Я сказал ему, что это все ерунда, бандиты просто очень быстро говорили или матерились без перерыва. «Я бы и сам, — сказал я Пирапонгу, — половину их слов не понял». «Правда? — улыбнулся Пирапонг. — А вот посмотри…» И он достал из кармана старенькую записную книжечку. На нужной Пирапонгу странице было старательно записано: «вальты накрыли».
«Можешь мне объяснить, что это значит?» — спросил Пирапонг. Я помолчал, прочел запись вслух и отрицательно покачал головой.
Домой на улицу Рачада Хуайкванг я возвращался в полнейшем смятении. Водитель такси — видимо, большой поклонник песен Карабао и Парн – ведя Тойоту, вовсю подпевал своему «рэйдио». «Сонг рэнг руам дуэй чуэй кан ванг ва ик май наан ман тонг ди!» — орал он, кивая в такт музыке головой. «Любящие сердца, поддерживая друг друга в трудную минуту, рано или поздно дождутся в жизни перемен к лучшему,» — таким мог бы быть приблизительный перевод этой песни, если бы вы о нем спросили. Я молча смотрел в окно, а потом, когда до Посейдона оставалось минут пять езды, запел вместе с таксистом.
Последние пятьсот метров до моего дома мы с шофером Тойоты горланили вместе. Поглядывая на меня в зеркало, водила широко улыбался моей грусти и одобрительно кивал головой. А над улицей Рачада Хуайкванг начинал сгущаться мятный, сизый и исцеляющий бангкокский вечер. Казалось, что он тоже поет вместе с нами: «Сонг рэнг руам дуэй чуэй кан ванг ва ик май наан ман тонг ди!»
