В декабре-январе кондиционеры ржавели без дела. Спали под одеялом, тесно прижавшись друг к другу. Причем прижимались не только пары, но и девочки, живущие по-двое, а говорят, замерзнув, жались друг к другу и мальчики.
Два месяца я не выхожу из дома без теплой кофты. Туристы, потея, удивляются, объясняю – так зима ж в Тайланде. Говорят, что заметно это только по мне.
Мерзну больше всех. Больше тайцев, больше голых больных уличных собак, больше тощих русских коллег. Смеются надо мной все, даже голые больные собаки.
Наши тайцы заболели. Почти все. Мы пытаемся отставать, но не получается. Многие теряют голос и не только.
Эротично похрипываю в микрофон историю Тайланда. Постоянно шмыгаю носом. Мерзну еще больше. Температура. Спотыкаюсь на каждой ступеньке в автобусе. При входе сгребаю головой телевизор в металлической окантовке. Больно дико. В глазах звезды и слезы.
В автобусе хохот – Что же это Вы? Должны уже с закрытыми глазами тут ходить. – Должны, — виновато улыбаюсь я.
Мы всегда что-то должны нашим туристам. Теперь хоть знаю что.
На другой день, оступившись, по ступеням кубарем слетаю со второго этажа автобуса вниз, к водителю. Отчаянно стараясь не хромать, перекошено улыбаясь, забираю очередных туристов. Очень быстро руки-ноги становятся сначала нежно зеленого, а затем отчаянно синего цвета. Обидно. Никто из группы в 40 человек не удосужился спросить как я, не больно ли мне или еще как-то проявить заботу. А зачем проявлять заботу о роботе, скажите, пожалуйста? Или о технике? Вы спрашиваете у своего магнитофона как у него дела? Интересуетесь у компьютера как его самочувствие сегодня? Так вот мы тоже что-то вроде техники. Мы не болеем, не хотим спать, есть, не ходим в туалет, нам не бывает больно, плохо или страшно. Мы на работе. И поэтому мы — роботы.
Но даже роботам, поверьте, иногда хочется немножко человеческого отношения.
Новый год мы отмечали под пальмами. На пляже. Ели ананасы, водили хороводы, тайцы пели «В лесу родилась елочка», а потом песенку красной шапочки, зачем-то. Очень она им полюбилось: «А-а, крокодилы-бегемоты, А-а, обезьяны-кашалоты…»
Потом начались салюты. Везде. Стреляли совсем рядом. Справа, слева, за нами, буквально в 5ти метрах. Я почувствовала себя на войне. Было вовсе не радостно. Страшно. С детства боюсь петард, салютов и вообще всего, что взрывается.
Несмотря на салюты, не было ощущения праздника. Не было!
Не было снега, елки, деда Мороза. Не было родных и близких. Не было друзей рядом.
Не настоящий Новый год получился. Зато на пляже, с пальмами, ананасами и теплым морем. С фонариками, уносящими наши желания в небо…
